Логово серого волка [СИ] - Маргарита Бурсевич

Мгновение полной пустоты в голове и в душе. Словно я вдруг открыл глаза и оказался один среди тумана, где нет никого и ничего. Зверь насторожился и применил все свои возможности и инстинкты. Ее не было здесь давно. Но где же она тогда?

Прикрыв за собой дверь, вернулся в коридор. Втянув в себя воздух, я медленно пошел по тонкому следу, который вел меня к Ромашке. Она в замке, сейчас я был в этом абсолютно уверен. Но где? Первая мысль о лекарской отпала, когда стало ясно, что сюда она сегодня не заходила совсем. И пройдя мимо обители Ли Бэя двинулся дальше.

Я даже не сразу поверил, когда понял, куда ведет меня волк. Детская, расположенная по соседству с моей комнатой — это последнее место, где я ожидал ее найти. Но я четко чувствовал двух родных существ за каменной стеной.

Незнакомое чувство, которое отдаленно напоминало трепет и робкую надежду, я открыл очередную дверь.

Моя Рома была там. Моя женщина и мой ребенок — семья, которой у меня уже давно не было. Они мирно спали лицами друг к другу, практически уткнувшись носами. Сумрак комнаты не мешал мне рассматривать родную девочку, которая подарила мне давно забытые чувства принадлежности к кому-то. Длинная черная коса, полумесяцы ресниц, лежащих на раскрасневшихся ото сна щеках. Приоткрытые пухлые губки. Руки, сложенные под щекой, как у ребенка. Свободное платье облегало стройную фигуру. Высокая грудь, ровные ножки, тонкая талия. Прекрасна. Безупречна. Моя. Невольно пришла мысль, что ей бы пошла беременность моим ребенком. На мгновение представил ее с большим округлым животом. Хочу! Очень хочу!

Меня отвлекло легкое движение. Богдан, почувствовав моего волка, открыл глаза и серьезно рассматривал меня. А потом протянул руку и схватился ручонкой за косу Ромы. Заявляет на нее свои права? Неожиданная конкуренция за ее внимание.

— Придется нам с тобой как-то договариваться, — хмыкнув, шепнул я ему.

Но Богдан уже потерял ко мне всякий интерес. Он довольно улыбался, глядя на женщину спящую рядом. Будь я на его месте, тоже бы радовался.

Я был готов стоять вечность, наслаждаясь покоем и тихим счастьем. Но большое количество зрителей потревожило сон Ромы и она глубоко вздохнув, приоткрыла глаза. Богдан булькнул и застучал ручками, став центром ее внимания.

— Привет, маленький, — проворковала Рома.

Она была другой. Что-то изменилось в ней за прошедшие дни. Что-то стало совсем другим. Покой исходящий от нее, милая улыбка, без той робости, к которой я успел привыкнуть. Словно она стала взрослее, увереннее, счастливее.

Я не знал, как дать ей знать, что я тоже тут и при этом не напугать. Но мне не пришлось решать.

— Здравствуй, Грей! — поприветствовала она меня, подняв на меня глаза, но не сдвинувшись с места, легко обнимая Богдана.

— Здравствуй, Рома, — слегка сипло отозвался я.

— Я рада тебе.

Такие простые слова и так много значения. Она улыбалась мягко и открыто, чему-то внутри себя. Но радость от встречи так открыто светилась в ее глазах, что не оставляла сомнения в том, что это не вежливость, а истинное признание. Я стоял в паре шагов от нее, но эти слова словно погладили меня, приласкали.

— Я спешил, как мог, — сделал я ответное признание.

Медленно преодолев расстояние между нами, присел на край кровати. Богдан насупился, заметив, что внимание Ромы теперь не принадлежит ему всецело. А она смотрела мне в глаза прямо и смело, так пристально, как никогда прежде.

— Верю.

— Ты другая.

— Да. Именно так себя и чувствую.

Я не выдержал и все же протянул руку, чтобы прикоснуться к ее коже и волосам, проводя рукой по локонам, скуле и спустившись к губам.

— Мне кажется, что я не видел тебя, целую вечность.

— Вечность и еще немного.

Сердце колотилось как сумасшедшее. Ладони вдруг вспотели, как у подростка. Перемены были столь разительными, что я не знал как себя вести с ней. С такой обновленной, но столь, же любимой, как и прежде, если не больше. И ее ответы ставили в тупик. Она больше не боялась моих маленьких признаний и готова была ответить на них. Была, не была, решил я и словно с обрыва в море, выпалил:

— Ты станешь моей женой?

Ее глаза слегка расширились, но скорее от неожиданности, чем от испуга. Она прикусила нижнюю губу изнутри и склонила голову набок. А я ждал ответа затаив дыхание и боялся потерять контакт взглядами. Услышь меня, хорошая моя. Ты нужна мне, очень. И очень хочется верить, что я тебе нужен не меньше. Я не требую безумной любви. Моей одержимости хватит на нас обоих. Может быть не сразу, но я надеюсь на то, что ты разделишь со мной это невероятное, всепоглощающее и болезненно-сладкое чувство. И дело не только в защите твоей жизни, я хочу привязать ее к себе всеми возможными способами. Чтобы любой оборотень и человек знал, что ты моя по всем законам этого и любого другого мира.

Я не стал озвучивать все эти мысли, опасаясь надавить на нее слишком сильно. Я желал ее на любых условиях, но и заставлять я не имел права. Это должно быть только ее решением.

А она тем временем все так же спокойно смотрела мне в глаза, легко читая все те эмоции, которые отражались в моих глазах и красноречивее любых слов выдавали меня с головой. Прошли мгновения после того, как я озвучил свой вопрос, но они казались бесконечными, потому как ответ все еще не был получен.

— Это правда, что сказала Ивон, о том, что для Богдана я мама?

Неожиданный вопрос. Но логичный раз она здесь.

— Да.

Она опустила газа на ребенка в своих руках и вновь улыбнулась этой новой светлой внутренней улыбкой.

— А ты ему кто?

Я сразу понял, о чем она спрашивает.

— Он моя кровь и плоть. Я его отец.

Она кивнула сама себе.

— Так странно.

— Да. Для человека да.

— Да хочу.

— Что? — потерял я нить беседы.

— Да. Я хочу быть твоей женой.

Я ждал этого ответа. Я мечтал о нем. И оттого странно, что он оказался для меня таким неожиданным.

— Это из-за Богдана?

Дурак! Какая тебе разница, по какой причине она дала свое согласие. Она согласилась и это самое важное.

— Нет. Ведь он в любом случае мой сын, — мягко ответила она. — Дело в тебе.

На меня обрушилось счастье. Всепоглощающее и неизмеримое. От которого немеет тело и мысль останавливается на одном месте. Я нужен, нужен. А главное я нужен ей.

Несмело и непривычно робко для себя наклонился вперед, миллиметр, за миллиметром приближаясь к Роме. Она не отстранилась, а лишь смотрела на меня с ожиданием и маленькой толикой нетерпения. Прикосновение губ к губам было едва ощутимым, но не было в моей жизни момента слаще. Моя девочка. Была, есть и будет всегда. Нет в мире силы, способной отнять ее у меня, ни в этой жизни.